ОН ДОШЕЛ ДО БЕРЛИНА
Кадан-ата БЕКЕНОВ из поколения воинов-победителей, прошедших войну и встретивших май 1945-го у стен Рейхстага. Он дружил с Героем Советского Союза Сагадатом НУРМАГАМБЕТОВЫМ, рос в детдоме вместе с Рахимжаном КОШКАРБАЕВЫМ и служил под началом легендарного коменданта послевоенного Берлина генерала армии БЕРЗАРИНА.
Какие наши годы…
Мы встретились с уважаемым фронтовиком в столичной новостройке микрорайона «Жагалау», в его уютной, просторной квартире. Супруга Казиза-аже суетилась, накрывая чай. В этом году будет уже 67 лет, как они вместе…
В свои 92 года Кадан-ата очень активен и мобилен. Несмотря на занятость — съемки, заседания, приемы в высоких кабинетах, освободил для нас полчаса для встречи. Но проговорили мы три часа. Точнее, он, увлекшись, вел неспешный рассказ, а я записывала каждое слово на диктофон, лишь изредка прерывая вопросами его трогательное повествование о жизни, детстве, о войне.
Все дальнейшее — это то, что рассказал сам Кадан-ата.
Детство в детдоме
— Я родился в 1924 году под Акмолой, на границе Астраханского и Калининского районов на берегу реки Кыпшак, там сохранилось родовое местечко, где покоятся предки.
В 1932-м, в годы великого голода, как и многих детей, милиция забрала меня из семьи и отправила в детдом, объяснив это тем, что «государство прокормит и вырастит». Сейчас трудно себе это представить, но трехэтажное здание детдома и на самом деле утопало в зелени, вокруг был высажен огород и цвел фруктовый сад, на подворье держали корову, лошадь и свиней.
Отсюда, правда, вскоре перевели в Тайтобинский детдом. Уже будучи взрослым, после войны, я узнал, что легендарный Рахимжан Кошкарбаев, водрузивший победное знамя над Рейхстагом, родился и вырос в Тайтобе, в том самом детдоме. Кто знает, может, мы даже вместе играли, многое в нашей судьбе совпадало — одинаковые боевые награды, оба закончили войну лейтенантами… О его непризнанном героизме и нелегкой послевоенной судьбе мы узнали через много лет после Победы.
За отличную учебу — тетрадь и 10 рублей
— В 1937 году на зимних каникулах меня вызвал к себе домой директор школы, посадил рядом с каким-то незнакомцем и говорит: «Это твой отец». Я его не помнил, думал, приехали усыновлять. Ночью нам постелили вместе. А наутро директор школы выдал мне зимнюю одежду, валенки, лыжи, коньки и проводил нас в дорогу.
До войны я учился в селе Новочеркасское под Астраханкой. 4, 5 и 6 классы окончил экстерном за один год — тогда было так… За отличную учебу мне подарили тетрадку и 10 рублей денег. Здесь же выучился немецкому.
Когда началась война, пошел работать в колхоз. Отец ушел на войну первым, он погиб под Сталинградом. Затем забрали его братишку, моего дядю, он умер от ран в ленинградском госпитале. Дома осталась беременной его жена, моя женгей.
1924 год идет на фронт
— В августе 42-го военкомат отправил нас, 50 молодых ребят, в Макинский район на шахты рудника «Каззолото». Вечером приехал «покупатель» и объявил всем: «1925 год рождения идет на шахту, 24-й отправляется на фронт…» Мы с русским парнишкой Селиверстовым вышли из строя.
Я всегда просился в армию, хотел догнать отца и служить с ним вместе. Наивный был…
Так попал в Алматинское военно-пехотное училище. Всю войну прошел в пехоте. Без пехоты на войне не обойтись, каждую пядь земли завоевывала пехота, танки и самолеты что — железа кусок — побомбили и ушли, а территорию занимала пехота-матушка… Позже, в Берлине, я собственными глазами видел, как танки застревали на узких улочках, а город занимала все та же пехота.
Но тогда, после училища, нам выдали летнее и зимнее обмундирование и сухой паек мукой. Всю ночь перед отправкой пришивали погоны, только введенные новым армейским уставом. В вагоне нас ехало 90 молодых сержантов, в середине теплушки — железная печка, из муки замешивали тесто и пекли лепешки на печной трубе. На станциях выменивали модные украинские вышиванки на айран и хлеб. Увы, тогда довелось повидать на войне и предательство…
В первый бой попали под Старым Осколом.
А потом уже освобождали Украину, Белоруссию, Молдавию, Польшу. 16 апреля 1945 года вышли на подступы к Берлину. Подкрепления не было, танков нет, по пояс в воде, мокрые, но ни насморка, ни простуды не прихватили… А сейчас чуть продует — сразу кашель, — отвлекается и хитро улыбается Кадан-ата.
— А ранения у вас были? — спрашиваю я.
— Два. Легких. До сих пор осколки снарядов ношу в себе…
Мой командир
— Командующим нашей 5-й армией был Герой Советского Союза генерал-полковник Николай Эрастович Берзарин. Перед Берлинской операцией его вызвал в Москву Сталин и назначил начальником советского гарнизона и первым комендантом города Берлина.
Возвратившись, Берзарин вызвал к себе командиров корпусов, я уже был старшим лейтенантом. В соседней комнате был накрыт фуршет. Подняв бокал, генерал обратился к нам с короткой речью: «К каждому подойти не могу. Встретимся с победой на западной окраине Берлина!» Мы ему пожелали счастливого пути. Вот такой был эпизод…
— А вы встречались с командиром после войны?- не удержавшись, спросила я.
— Нет. Он погиб через полгода после Победы в нелепой автокатастрофе. Его любили не только солдаты, но уважали даже немцы.
Фронтовой бесбармак
— Это правда, что во фронтовом Берлине вы с друзьями сумели приготовить для однополчан настоящий бесбармак? — решила перепроверить я услышанную как-то историю.
— Нас в гарнизоне было четыре казаха. За 20 марок мы купили у местного бюргера барашка, раскатали тесто стеклянной бутылкой, — вспоминает с улыбкой ветеран. — Так решили дать ас по казахскому обычаю по погибшим и в благодарность, что остались живы. Приглашая друзей за дастархан, предупредили: «Это наше национальное блюдо, его едят руками, вилок не будет, мойте руки».
— На фронтовых снимках в Берлине вы в красивой военной форме… И это после таких-то боев! — рассматривая старые фотографии, удивляюсь я.
— После Победы нам устроили походную баню и выдали новую форму, подгоняли под каждого, офицерам вместо кирзовых выдали хромовые сапоги, солдатам — яловые. Американцы и англичане удивлялись, как в такой короткий срок Сталин сумел переодеть миллионную армию! И по Берлину мы в приказном порядке ходили строевым шагом, по-военному приветствуя друг друга.
Отпуск на родину
— В 1946 году мне дали отпуск и я съездил в родной Жарсуат под Жалтыром. В отпуск офицерам выдавалось 10 кг мануфактуры, то есть рулонной ткани, можно было отправить ее домой посылкой. Сверху ткани я положил белую заячью меховую детскую курточку, которую выпросил у одного старшины, рассказав, что на родине еще в войну осталась беременная женгей и что теперь малышу уже 4 года.
А приехав на побывку, среди детей именно по этой курточке и узнал маленького двоюродного братишку. Поднял, поцеловал… Сейчас ему уже 74 года.
Дорога домой
— Осенью 1948 года я вернулся домой окончательно. С орденами и медалями — два ордена Отечественной войны I и II степени, орден Красного Знамени — очень редкий по сегодняшним временам, даже в Москве ни у кого не видел, орден Славы III степени, медали «За боевые заслуги», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За Победу над Германией». Это только военные награды, а сколько юбилейных… Самая памятная из послевоенных наград висит рядом с боевыми на лацкане парадного пиджака — орден «Құрмет», врученный лично Президентом страны Нурсултаном Назарбаевым.
Женился я в 1949 году, 4 сына, 3 дочери, 13 внуков, 14 правнуков.
— Кадан-ата, вы по-прежнему много встречаетесь с молодым поколением. Что вы говорите им сегодня?
— Каждый день, идя по дорогам войны, мы думали не о наградах и званиях, мечтали только о Победе. Но еще чаще вспоминали своих матерей, бабушек, сестер, жен, детей. И мечтали, чтобы никогда не было войны, не страдали в разлуке семьи.
А если откровенно, — продолжает, вздохнув, Кадан-ата, — я не люблю вспоминать войну. Вот поговорил с вами — и будто снова побывал в Берлине…
- Теги: Кадан-ата Бекенов / победитель / ветеран / Рейхстаг / Сагадат Нурмагамбетов / Рахымжан Кошкарбаев /
Источник: http://vechastana.kz/novosti/1004276-on-doshel-do-berlina/ Вечерняя Астана © wwww.vechastana.kz